we're here and now, but will we ever be [again?]
Чувствую себя маленькой. Ребенком, маленькой глупой девочкой с испуганными глазами. Вспоминается этот невероятный октябрьский вечер, когда мое беспричинное счастье разливалось внутри жидким золотом, а он стоял напротив и, кутая меня в шарф до самого носа, смеялся "совсем как ребенок".
И нежность-нежность-нежность.
Где теперь эти моменты? Где теперь эти надежды?
Сейчас он сдает экзамен по какому-то очередному трудновыговаримому для меня предмету, а потом поедет к Ксюше и будет решать, глядя ей в глаза, что делать дальше.
А потом, наверное, все-таки позвонит, и я стану слушать растерянный голос, задыхаясь от ревности.
Сама виновата. Думала, это невозможно. Так вот, получите и распишитесь. Наш мальчик влюбился-таки.
А когда он надоест ей, придет ведь ко мне. А я буду поддерживать, повторять это запретное "все будет хорошо" и гадать, сколько еще так выдержу.
Боже, дай мне сил открыться миру и все это исправить. Слишком сильно перегорает что-то внутри.
И нежность-нежность-нежность.
Где теперь эти моменты? Где теперь эти надежды?
Сейчас он сдает экзамен по какому-то очередному трудновыговаримому для меня предмету, а потом поедет к Ксюше и будет решать, глядя ей в глаза, что делать дальше.
А потом, наверное, все-таки позвонит, и я стану слушать растерянный голос, задыхаясь от ревности.
Сама виновата. Думала, это невозможно. Так вот, получите и распишитесь. Наш мальчик влюбился-таки.
А когда он надоест ей, придет ведь ко мне. А я буду поддерживать, повторять это запретное "все будет хорошо" и гадать, сколько еще так выдержу.
Боже, дай мне сил открыться миру и все это исправить. Слишком сильно перегорает что-то внутри.